Николай Зиновьев. О стихах. Часть 2
О семье
С районной газетой "Кореновские вести" Николая Зиновьева связывает давняя дружба. Свои первые стихи он принес именно в "районку", а с тех пор, как в газету пришла работать жена Николая - Ирина, отношения стали почти родственными.
В юбилейной "горячей линии" с читателями газеты Ирине задали вопрос, интересно ли быть женой поэта? "Если говорить о встречах с читателями и разными интересными писателями и талантливыми людьми, - ответила Ирина, - то, конечно, да. Разве могла я во времена своего студенчества, сдавая экзамены по курсу современной литературы, подумать, что когда-то лично познакомлюсь с автором «Живи и помни» Валентином Григорьевичем Распутиным, побываю у него в гостях на Байкале и больше того - стану помогать мужу разбирать сложный почерк великого писателя в личных письмах? Или побываю в кабинете недавно ушедшего от нас Сергея Михалкова в Доме писателей в некогда знаменитом Доме Ростовых. А поездка на родину Николая Рубцова? А знакомство с нашими Православными Святынями?" Жаль, никто не спросил, легко ли быть женой поэта? Речь не о поклонницах, которые одолевают звонками и письмами со всех концов России.
К известности мужа и восхищению читателей Ирина относится с пониманием. Она, как добрый дух семьи, создает все условия, чтобы Николай мог спокойно писать стихи. Чтобы ничто его не отвлекало, не мешало. Она оградила мужа от всех житейских забот, мужественно взяв их на свои плечи. Ирина не просто жена, она и личный секретарь, ведущий переписку мужа, и советчик, и первый читатель и критик стихов. Она - ангел-хранитель семьи:
Пришла, как день приходит ясный,
Руками отвела беду,
Мне стало ясно, что напрасно
Я буду ждать ее в аду.
Помню день крещения маленького Илюшки: темные загадочные глаза старшей дочери Арины, взволнованные лица Ирины и Николая, умиленно-восторженные лица крестных родителей. Теперь пятилетний Илюшка активно осваивает окружающий мир, обожает ходить в гости и есть шашлык, гоняет на маленьком велосипеде и время от времени подбегает к маме, обнимает ее и шепчет :" Как я тебя люблю, мамочка! Какая ты у меня красивая!"
Дорогой мой сын Илья,
Когда в землю лягу я,
По земле шагай ты споро,
Можешь даже побежать,
Под ногами я опорой
Буду намертво лежать,
И чтоб там не говорили,
Нет опоры крепче в мире.
Ну, конечно, кроме Бога.
Разве мы Его враги?
Шествуй смело, зри глубоко,
Сын мой… маму береги.
Н.Роженко: Как-то один человек мне сказал, что семья, все связи родственные, они ему мешают полностью отдаваться делу. Они его связывают.
Н.Зиновьев: Какому делу отдаваться?
Н.Роженко: Не важно. У каждого человека есть свое дело.
Н.Зиновьев: Вот это-то и плохо, что у каждого есть СВОЕ дело. А у верующих людей есть одно дело - спасение души. Все остальное приложится. Вот это их объединяет. И нет более важного дела, чем спасти свою душу.
Когда так небо бирюзово,
И так медвяны облака,
Я словно слышу эхо зова
Издалека и свысока.
Чей голос душу мне тревожит?
Откуда он такой родной?
Не может быть... Или, быть может,
То тихий зов души самой.
Сквозь мрак, рожденный злобным словом,
Сквозь кровь и месть, сквозь ложь и лесть
Она своим негромким звоном
Благую весть мне шлет: "Я есть".
Н.Роженко: И все-таки, что для тебя семья?
Н.Зиновьев: Поддержка. Ну, как же я без семьи?
Н.Роженко: Скажи, вот до рождения сына ты как-то по-другому на мир смотрел? Изменилось что-то в твоем мировоззрении с его рождением?
Н.Зиновьев: Скажу честно: кардинально - нет.
Н.Роженко: У женщин это по-другому. До рождения ребенка - одна, после рождения - другая.
Н.Зиновьев: Мать есть мать. Священники говорят, что первая, самая сильная любовь к человеку - у Бога, вторая - у матери. А об отце даже не упоминается. Ну, никакого внутреннего перелома во мне не произошло. Просто радость. Сын ! Хорошо!
Какой подарок от родителя
Сынок мой, ждешь ты своего?
А если Ангела-хранителя
Тебе отдам я своего?
Пусть у тебя их будет двое,
И безопасней станет путь -
Ведь время нынче-то какое!
А я? А я уж как-нибудь...
