Он освобождал Кореновский рай
Хороший сегодня день, не то, что в 43-м, - вздыхает Николай Алексеевич. На календаре второе февраля 2015-го года, градусники за окном показывают около 20 градусов тепла, и окно в доме ветерана открыто навстречу теплому воздуху и щебетанию птиц.
Тогда, 72 года назад, когда Красная Армия освобождала Кубань, дул пронизывающий ветер, и в полях лежал снег. По этому снегу, да по стерне, оставшейся от убранной осенью пшеницы, Николай Ерин и его сослуживцы пешком проходили от станицы к станице, от хутора к хутору, освобождая родную Кубань от врага.
Семнадцатилетнего Николая Ерина призвали на фронт в день освобождения его родного хутора Бейсужек, что рядом с Бураковским. С 3 февраля 1943 он, только что распрощавшийся с матушкой, попал в пекло освободительных боев. И сразу — на Кореновск. Николай Алексеевич помнит, что враг отступал, двигаясь в сторону сахзавода. Советские подразделения с разных сторон теснили врага, и юный красноармеец Ерин, еще не принявший присягу, верил: мы победим!
Мотострелковая бригада, в которую определили служить Николая Алексеевича, после освобождения Кореновска двинулась на Дядьковскую. Ночью, по снегу, советские воины пробирались к станице. Николая тогда определили к медикам. У каждого из подразделений, двигавшихся к станице, был свой врач. В помощники к одному из врачей назначили красноармейца Ерина. Подходя на рассвете к Дядьковской, наши войска заняли позиции в поле. Медики устроились в специально вырытой яме под стогом прошлогоднего сена. Только забрезжил рассвет - тишину утра разорвали звуки стрельбы. Враг отчаянно сопротивлялся, и под огнем орудий и минометных очередей немало наших полегло. Остался бы там, в поле под Дядьковской, и Николай Ерин. Он бросился к раненому, стонущему от боли, и сам чуть не угодил под открытый огонь. Доктор спасла: заставила вернуться в укрытие, удерживая рвущегося за ранеными товарищами Николая.
После Дядьковской войска повернули в сторону хутора Буденного — нынешнего хутора Северного. В станице организовали госпиталь, и Николай всю ночь перевозил раненых через реку. Он еще не знал, что четверо его товарищей, с которыми он делил нехитрый солдатский быт, пали в том бою.
- Многие из моих ровесников погибли. По незнанию, по неопытности... Никто ж не учил, от печки родительской сразу в бой попали, - вспоминает Николай Алексеевич.
Дальше были Новокорсунская, Тимашевск... Освобождая Кубань, Николай Ерин дошел — буквально — до Темрюка. Здесь войска встретили яростное сопротивление врага и заняли оборонительную позицию. Те из новобранцев, что выжили, под Темрюком приняли присягу и облачились в военную форму.
Двигаясь с фронтом, Николай Алексеевич освобождал Украину.
- Тогда надо было выбить весь фашизм из украинской земли. Бандеровцы уже тогда боролись за «самостийну Украину», мешали нашим частям продвигаться вперед. Думали тогда, что выбили всю эту гадость, но корни остались. Есть растение такой — пырей. Как его ни выкапывай, ни уничтожай, он все равно растет и душит растения на грядках. Так и бандеровцы украинские.
На пути в Германию Николая Алексеевича ранило в ногу. Раненых расквартировали в польском городе Мезериц, в бывших военных казармах. Солдат, залечивающих раны, собирались обучать офицерской науке. Однажды ночью обитатели военного городка проснулись от выстрелов и залпов. Истошно выла тревожная сирена, сильнейшая стрельба не прекращалась. Ну все, - подумал Николай Ерин, - пропали мы. А оказалось, это — Победа! Радостней дня в жизни Николая Ерина не было.
Сейчас у ветерана одна цель — дожить до двух юбилеев. В апреле ему исполнится 90, а в мае Великая Победа отметит почтенную дату — семидесятилетие.
- Доживу до Дня Победы, а там — будь, что будет!
Фото автора
