Жизнь прожил - дай Бог каждому!
Вопреки опасениям, в хутор Журавский мы дозвонились ветерану труда с первой же попытки. Опасения были следующего порядка: время рабочее, и опекуны пожилого человека могут оказаться вне дома, никто не подойдет к телефону.
Но трубку снял сам хозяин. На удивление бодрый голос сообщил: «Да приезжайте в любое время, я всегда рад гостям!» А ведь Алексею Дмитриевичу Ткаченко – 85 лет…
Великая наша Победа над фашистским агрессором ковалась также и в тылу. В городах старики, мальчишки и девчонки становились за станки, заменив ушедших на фронт сынов и отцов, а в деревнях и станицах не остались без догляда поля и фермы. Прицепщиками и трактористами становились мальчишки. Алексей Дмитриевич, в ту пору просто Алеша, в тяжелейшем 1943 году тоже впрягся в работу, стал помощником тракториста – прицепщиком.
Работа, казалось бы, простая, но очень тяжелая. Трактор СТЗ Сталинградского тракторного завода между собой ребята называли «Садись, там заработаешь». Это современные трактора могут поднимать плуг гидравликой, а тогда – все вручную, неокрепшими мальчишескими руками. Плуг часто забивается травой перекати-поле, нужно чистить. Легкие воздушные шары перекати-поля, имеющего очень слабую связь с родившей его почвой, скапливаясь на сошниках, сцепляются намертво в огромный колтун, который нужно сбивать. Во время уборки уже работал помощником комбайнера. Так работал Алексей до 1945 года, до тех пор, когда поехал в Дядьковскую МТС учиться на тракториста. В 16 лет получил уже свой персональный трактор! Счастья-то было!..
Мы с ветераном труда сидим во дворе его дома в хуторе Журавском. Солнышко пригревает, по двору бродят задумчивые куры и деловитый петух, над хутором – приятный дымок от костров сжигаемой прошлогодней листвы и травы. Все в природе готовится к новому сезону, к новой посевной. Алексей Дмитриевич рассказывает неспешно о своем детстве, о работе.
Ткаченко Алексей Дмитриевич – ровесник нашей газеты, родился не только в один год с ней, но и почти одновременно – буквально через месяц после основания газеты. Потому, наверное, и является нашим неизменным читателем и поклонником. Родился в селе Варваровка Воронежской области, но считает себя коренным кубанцем, поскольку переехал с семьей на Кубань уже в 1935 году. В станице, где Ткаченки вначале поселились, жилось трудно, местность была безводная – один колодец глубиной 90 метров на все поселение. В том злосчастном году казаков, не принявших Советскую власть, погрузили в теплушки, увезли на чужбину.
В 1939 году семья переехала в хутор Журавский. Построили саманный домик, но без фундамента, отчего во время дождей домик буквально оплывал. Но ничего, жили – не тужили…
– Вот этот самый дом с того времени?
– Не-е, какое там! Этот дом аж в 1958-м отец с братишкой построили! Я тогда уже в Казахстан уехал, на целину, добровольцем, в Петропавловскую область. У меня же – двое детей и жена к тому времени были, кормить надо, а трудодень малый. Поехал счастья искать.
– А войну здесь же встретили?
– Немец в хутор в 1942-м вошел. У нас были, по всему видать, только разведчики. Еще не озлобились, наверное, – не лютовали. «Матка, ты нам млеко-яйко, а мы тебе – консервы». И впрямь консервов надавали много, видать, тоже крестьяне, по свежему молочку и яйцам соскучились. Они в хуторе были недолго. Зато в 43-м, когда наши войска освобождали Кубань, – тогда да, зверствовали. При отступлении хутор, почитай, полностью сожгли. Мы, видя такое, кинулись выносить пожитки. Немец перед тем, как поджечь, зашел в хату, а там сестра моя старшая, поспешая, снимает иконы. Спужалась, иконку-то к груди прижала, стоит, ни жива – ни мертва. А немец: «В Бога веруешь? Ставь на место – не тронем». Своим чего-то там гыр-гыр – и уехали на своих мотоциклах. Только оставшихся уток, все три штуки, прихватили. Так икона и спасла хату. А как наши хатки с камышовыми крышами пластают… Слыхали позже – постреляли тех немцев наши разведчики…
Начальную школу Алеша окончил здесь же, в хуторе. Учиться дальше, в Бабиче-Кореновском, не пришлось – помешала война. Нужно было работать.
Здесь же, в хуторе, и женился в 1949 году. Так с Марией Петровной и прожили всю жизнь – душа в душу. «Четвертый год уж, как спокинула меня Маша. Сердце… Упала вот прямо тут, на крылечке, до больницы не довезли. Сиротствую вот…»
Помолчали. Чуть ниже, за огородом Алексея Дмитриевича, стрекочет мотоблок. Парни пашут огороды, слышны их оживленные голоса.
– Что, неужели скоро сеять?
– Ни, ишо рановато. А пахать – в самый раз, – оживляется хозяин. – Так-то вот в Казахстане, в совхозе «Москворецкий», я начинал работать. Гляжу утром – все трактора и сеялки стоят, механизаторы только подтягиваются в столовую, ждут завтрака. А я же до работы дурной был! Не-е, говорю, вы мне завтрак в поле привезите! В 4 утра начал сеять – договорился с бригадиром, чтоб меня загодя зерном заправили. Я привык работать по-кубански! Глядя на меня, и другие механизаторы стали подтягиваться – посевную мы закончили за 10 дней, еше и в другой совхоз помогать поехали.
Совхоз «Москворецкий», где начинал работать на целине Алексей Дмитриевич, – это поселочек в 4 ряда домиков, в каждом из которых живут по 4-5 семей.
– Директором был в то время Гусев Алексей Гаврилович, настоящий хозяин. А механик совсем молодой – Гена Блинов. Как-то электростанция сломалась. Я говорю: «Гена, давай я посмотрю!» Изготовил свинцовые вкладыши в коленчатый вал – запустили электростанцию! С тех пор чуть чего не так с техникой – бегут ко мне: «Выручай, Митрич!» Когда пришла команда Хрущева сеять кукурузу квадратно-гнездовым способом, сам директор за голову схватился. Ну а мне-то это дело знакомо – настроил сеялки, научил ребят – справились.
На целине Алексей Дмитриевич стал коммунистом в 1961 году. Доблестный труд механизатора не остался незамеченным – об этом свидетельствуют многочисленные правительственные награды. В 1966 году Алексей Дмитриевич принял бригаду трактористов – 2-ю тракторную комсомольско-молодежную полеводческую. Добился, что и вся бригада стала работать по-кубански. Награжден Алексей Дмитриевич в разные годы за самоотверженный труд четырьмя орденами, многочисленными медалями за доблестный труд во время Великой Отечественной войны и несчетным количеством почетных грамот.
- 1966 г. – орден «Знак Почета»;
- 1971 г. – орден «Трудового Красного Знамени»;
- 1976 г. – орден «Красного Знамени»;
- 1981 г. – орден «Дружбы Народов».
Алексей Дмитриевич показывает россыпь благодарственных грамот. Рассматривать их интересно, хотя не очень понятно – на казахском языке подписаны. Всем миром советским поднималась целина! Словно в подтверждение этих мыслей Алексей Дмитриевич сокрушенно вздыхает: «А вот самый дорогой для меня орден – орден «Дружбы народов» – потерялся где-то… У меня в бригаде был целый Интернационал – и казахи, и хохлы-русские, и белорусы, даже еврей один, – мы все были друзья! Эх, такая держава развалилась…
– Нелегкое время Вам досталось – война, разруха, перестройка… Довольны жизнью?
– Как внучок мой балакает – а кому теперь легко? Знамо, бывали времена трудные. В 1933 году мой старший брат маленьким помер, не от хорошей жизни, а я вот живу. И в войну – мати на пашню принесет супчика из буряка да кусок макухи. Проглотишь – и вроде, как жив покуда! А через два круга на тракторе – как будто и не ел ничого… Ну, да это так – шелуха. Зато после-то как зажили! Знай робь честно, а твое не пропадет. Не-е, жизнь прожил – дай Бог каждому! Я в 1990 году вышел на пенсию в Казахстане, порешили с Машей вернуться на Кубань, поначалу в Каневскую, а после, в 1999-м, – в хутор Журавский. Здесь и сын Иван, и трое его детей. Дочь-то, Татьяна, в Каневской проживает, у нее ишо двое. А правнуков – враз и не сосчитать… Ну, все я тебе обсказал? Проверю! Я ведь нашу газету, «районку», от корки до корки читаю. А то – мы же с ней ровесники! Вижу вот покуда…
И впрямь, рассказывая о своих наградах, зачитывал Алексей Дмитриевич грамоты без очков, хотя один глаз практически не видит: «Зато другой – как у орла!»
– 85 лет – это много или мало?
– Сказанул! (Смеется) Было б мало – я бы не на солнышке тут сидел, с тобой балакал, я бы на тракторе… А теперь вот и нога болит – на измену садится, как опять же внук бы сказал.
Сдается, однако, что и ныне знатный хлебороб Алексей Ткаченко земельку без догляду не оставит – вон какой ухоженный огород за хатою, а в хате на полу рассыпана картошка, для проращивания. Проводил до самой калитки, прихрамывая, высокий – под два метра, и прямой, невзирая на годы. Над хутором витает дымок костров, стрекочет неподалеку мотоблок, в огородах перекликаются веселые голоса соседей. Весна на дворе.
Фото автора
